«Если за три сезона театр увеличил свою прибыль в 12 раз, значит, мы на правильном пути»: интервью с худруком киевского театра «Золотые Ворота» Стасом Жирковым

Театральный режиссер Стас Жирков успел зарекомендовать себя как прогрессивный художественный руководитель театра «Золотые Ворота». Всего за три сезона им удалось увеличить прибыль в 12 раз, полностью изменив подход к управлению театром.

Стас рассказал rabota.ua о том, почему хотел бы быть врачом, если бы можно было все начать сначала, #Почему_собаки_не_ходят_в_театр, о критически настроенной аудитории, эволюции «Золотых Ворот», существует ли украинский театральный мейнстрим, а также о любимых драматургах и пьесах.

О театре как механизме организации труда

– Куда, по вашему мнению, сейчас движется театральное искусство, мировое и украинское?

– Я был в Германии и изучал театральную экосистему там: мы привозили «На початку та наприкінці часів» Павла Арье год назад, а в этом – «Чому не вижив Михайло Гурман», копродукция немецкого Theater Magdeburg и «Золотых Ворот». Могу сказать, что мы движемся в правильном направлении.

Прогресс очевиден, если сравнивать ситуацию в украинской театральной сфере пять лет назад и сейчас. Пять лет назад не было нового худрука «Молодого театра», Киевский театр оперетты не работал так, как сейчас, не были так известны имена таких режиссеров, как Тамара Трунова, Влада Белозоренко, я, Максим Голенко и т.д. Появилось новое театральное поколение.

Сейчас проблема – в столкновении нового и старого поколений. Можно увидеть разницу в подходах театров. Это проявляется во всем – в шрифте на афише, как встречают зрителя, в подборе репертуара и работе с режиссерами. Речь идет о системности, потому что театр предусматривает системный процесс. Если будут появляться конкретные люди на конкретных должностях – будет что-то меняться, не будут – все останется так, как есть.

Организовать работу ресторана и театра – это одно и то же. Нет плохой и хорошей работы – есть работа и лень.

– Вы начинали как ведущий мероприятий…

– Я приехал из другого города, учился на «актерском» – нужно было как-то зарабатывать на жизнь. Поэтому с первого курса я работал ведущим мероприятий.

У меня это хорошо получалось: не буду называть имена компаний, с которыми сотрудничал, но я дошел до очень серьезного уровня, что позволило мне устроить свою жизнь, обеспечивать быт своей семьи, не нуждаться в финансах. Хотел всего и сразу, и как-то это все получалось.

– Опыт ведущего мероприятий помогает на должности худрука?

– Безусловно, так как организация труда в любом деле одинакова. Организовать работу ресторана и театра – это одно и то же. Нет плохой и хорошей работы – есть работа и лень.

«Если за три сезона театр увеличил свою прибыль в 12 раз, значит, мы на правильном пути»: интервью с худруком киевского театра «Золотые Ворота» Стасом Жирковым

Фото: Оксана Красюк

О концепции «Золотых Ворот» и театре как бизнесе

– По какому принципу вы определяете, какие пьесы будете ставить – ваши и режиссеров театра?

– «Золотые Ворота» − это театр для молодых режиссеров. Я не могу диктовать им что-либо в творческих вопросах. Если я их приглашаю, значит, доверяю их вкусам и вообще в целом. Не могу сказать, например, Владе Белозоренко, чтобы она делала так, а не по-другому: если ей что-то «болит», и она хочет, чтобы это сыграли наши актеры, значит, у них «болит» что-то похожее. А вот получится или нет – это уже и моя, и ее ответственность.

Если говорить о моем выборе, то это довольно тяжелый путь. Нужно, чтобы тебя что-то волновало в выбранном тексте, чтобы произошли совпадения с драматургом и с ситуацией.

Критически настроенная аудитория – та, которая не готова воспринимать этот мир, политиков и страну в том виде, в котором она есть сейчас. Она хочет что-то изменить.

– Искренне скажу, что я фанат вашего театра. Но как вы опишете целевую аудиторию «Золотых ворот»?

– Честно? Для меня это самая большая загадка. Моя догадка: это люди, которые приблизительно читают, смотрят и чувствуют примерно то же, что и мы, то есть критически настроенный зритель. По крайней мере, мне бы так хотелось. Исходя из той картины, которая складывается в отечественном театральном мире, у «Золотых Ворот» наиболее критически настроенная аудитория во всем театральном Киеве.

Критически настроенная аудитория – та, которая не готова воспринимать этот мир, политиков и страну в том виде, в котором она есть сейчас. Она хочет что-то изменить.

– Помню, как в 2015-ом пришла в «Золотые» с купленным в кассе билетом, и на меня настороженно смотрела администратор. Сейчас же у вас нужно как минимум за месяц покупать билет, когда это премьера. Как вы к этому шли и за два года пришли, с тех пор как стали худруком театра?

– Мы провели три сезона и открыли четвертый.

Два года назад пришла абсолютно новая команда, как административная, так и актерская. Мы работали и пытались сделать что-то новое, выработать ту самую системность, о которой я уже говорил.

Самой главной моей задачей было поменять отношение зрителя к этому театру. Что хочет зритель? За свои деньги получить некий продукт. Но театр – не магазин, не бар и не кафе, театральный продукт – это мысль плюс эмоция.

Мы думали над тем, какие мысли могут сейчас заинтересовать зрителя и какие эмоции ему хотелось бы получить. Затем попытались это соединить. Хорошо или плохо, но если за три сезона театр увеличил свою прибыль в 12 раз, и количество спектаклей и зрителей тоже увеличилось во много раз – значит, мы на правильном пути.

– Значит, театр прибыльный?

– «Золотые Ворота» – это государственное предприятие, оно априори не может быть прибыльными. Государственные театры убыточны везде: и в Германии, и в Англии. Это политика государства, что оно выделяет деньги на театр для развития людей.

– Сколько человек в команде «Золотых»?

– Если говорить об административной части, то 15 человек. Еще 14 штатных актеров и порядка 20-ти на разовом участии. В разное время в театре – около 60 самых разных людей, хотя одновременно они не собираются все вместе.

Фото: Оксана Красюк

О репертуарном принципе работы театра и независимых проектах

– Проект Class Act: Схід-Захід. В его рамках на протяжении пяти дней подростки из Восточного региона Украины пишут пьесы, которые затем воплощают в жизнь профессионалы. Вы принимали участие, что это был за опыт?

– Я принимал участие только в первом Class Act год назад, был режиссером двух отрывков. Для меня этот проект был и остается важным.

Class Act очень мобилизует, потому что за короткий период ты можешь посотрудничать со многими профессионалами своего дела. Не буду вдаваться в пафос, что мы открываем таланты, так как это своего рода сотрудничество с детьми, которые пишут тексты. Происходит обмен опытом.

Я до сих пор не забыл тех ребят, с которыми работал, – они написали интересный материал. Это тоже фиксация своего времени, поколения и того, как они мыслят. Их пьесы – истории из жизни ребят или из жизни их друзей, ситуации, о которых они мечтают или которых боятся.

– У нас есть негласное правило: если актер закреплен за какой-то труппой, то участие в спектаклях других театров воспринимается как «зрада». Хотя в европейских театрах абсолютно привычная практика, когда актер независим и переходит от проекта к проекту. Что скажете?

– Ситуация понемногу меняется, и это уже не выглядит как «зрада». Хотя у многих худруков продолжает сохраняться устаревшее мнение, что актеры обязательно должны быть привязаны только к одному театру.

Это неплохо, когда актер участвует в разных проектах, но в то же время и не считаю репертуарный принцип работы таким уж плохим. Хорошо, когда есть постоянная труппа, но актер должен быть счастлив от этого. Его должны удерживать не только финансы, а и личное желание. Я не за радикальное решение этого вопроса, а за то, чтобы совмещать.

Фото: Оксана Красюк

– А чем хорошо для театра и актера, когда актер совмещает игру в разных труппах?

– Это постоянный тренаж. Если работать только в одном театре, то актер со временем привыкает к своим партнерам, родным стенам и успокаивается.

А человек, который работает в разных проектах, все время находится в тонусе: ему постоянно нужно следить за тем, как он выглядит, что он читает и смотрит, чтобы в разных пространствах быть своим. Это позволяет сохранять хорошую актерскую форму.

– Какие культурные инициативы сейчас критично нужны?

– Однозначно нужны новые театральные пространства и театральные центры. Больше финансов и свободы внутри государственных театров, но при этом поддержка независимого сектора, гранты.

Необходимы смены художественных руководителей и директоров театра, чтобы молодые худруки получали свои театры, делали свои ошибки, проваливались или получали успех.

Нужна системность в работе театра, а у нас ее нет.

Театральный продукт – это мысль плюс эмоция.

– Помимо вашего, спектакли каких украинских театров вы бы посоветовали посмотреть?

– Я бы посоветовал Молодой театр – для меня это знаковое место. Не только потому, что там идут некоторые мои спектакли, а так как там есть интересные режиссерские работы, в том числе худрука Андрея Билоуса. Если хочется чего-то веселого, праздника, то я бы посоветовал Киевский театр оперетты.

А по-хорошему – нужно ездить в Европу. Например, в Берлин. Все мои последние эмоциональные и познавательные всплески связаны именно с немецким театром. У нас сейчас безвизовый режим, можно бюджетно путешествовать.

– Как вы изменили свое отношение к театру после Берлина?

– На обсуждение моих инсайтов может уйти не один час.

Я почерпнул уйму вещей, которые в основном касаются системы управления театром. Например, мы у себя организовали целый медиа-отдел из шести человек, который приносит свои плоды. Также мы начали создавать видеотизеры новых спектаклей, сюжеты о подготовке к премьерам, интервью с людьми, которые создают театр, видеоанонсы и веселые короткие видео. Это все – разные подразделения, которые представляют комплексный подход к продвижению, выстроенную концепцию, потому что украинский театр сейчас очень хаотичен.

Фото: Оксана Красюк

О том, #Почему_собаки_не_ходят_в_театр

– Вместе с театральным продюсером Славой Жилой на bit.ua вы ведете программу #Почему_собаки_не_ходят_в_театр. Вы приглашали разных гостей, не только театральных деятелей, которых спрашивали об их театральных must have и must hate. Какие самые яркие моменты или самые неожиданные ответы гостей запомнились?

– Мы отсняли пять программ. Каждый гость был по-своему прекрасен. Ведь каждая личность – это целая вселенная. Нашим гостем была Даша Малахова, приходила руководитель департамента культуры КМДА Диана Попова, актриса Олеся Жураковская, недавно был актер Дмитрий Рыбалевский. Кто-то громче, кто-то тише, кто-то веселее, кто-то задумчивее. Не могу кого-то выделить.
Самое главное – мы в этой программе стараемся говорить весело о серьезных вещах. Для меня важен этот проект, я действительно им дорожу.

Чтобы появился театральный мейнстрим, нужно чтобы мы находились в одном информационном и познавательном поле. Люди из Запорожья не представляют себе, что происходит в Кропивницком, а киевляне не представляют, что происходит в Одессе.

– Помимо вашего проекта #Почему_собаки_не_ходят_в_театр, какие можно еще назвать интересные передачи о театре, театральной жизни?

– Есть такая программа «Ближний круг». Очень информативно, хорошая подача. Мне бы хотелось, чтобы у нас был продукт такого масштаба.

Наш канал «Культура» меня мало интересует, так как он не соответствует нашему времени. Если бы руководитель канала пригласил молодых театральных деятелей, у которых есть идеи, запустили бы новые программы… Понимаете, у нас все оторвано друг от друга: кино от театра, политика от людей, телевидение от театра. Это большая проблема.

Фото: Оксана Красюк

О театральном мейнстриме

– Можно заметить, что молодые режиссеры, в том числе и вы, апеллируют к теме 90-х, маргинеса. Почему так? Один театральный режиссер сказал мне, что такой мейнстрим, если это так можно назвать, задает русский театр.

– Мы не подражаем, а идем своим путем. Если лично меня как режиссера волнует какая-то тема, она будет в спектакле. Если это похоже на что-то – для меня это не имеет никакого значения.

В то же время хочу никого обижать – ни Гогольfest, ни фестиваль «Мельпомена Таврии», но в Украине нет такого уровня театрального фестиваля как «Золотая маска» или чеховский фестиваль в Москве. Это другой уровень организации, гостей, спектаклей и режиссеров, которые приезжают.

Гогольfest – хороший фестиваль, но мои претензии не к Владу Троицкому, а к остальной команде фестиваля. Считаю, что они упустили тот фестиваль, который начинал когда-то Влад. Посмотрите на программу: для меня нет ни одного события, которое бы меня привлекло. Гости фестиваля – не те люди, которые делают погоду в современных театральных процессах. На мой взгляд, это случайный выбор организаторов: знаем этих – пригласим, кто-то готов бесплатно приехать – берем. Не вижу в этом концепции или одного направления.

– То есть мейнстрима в современном украинском театре нет, если не брать во внимание классику?

– Мне кажется, его нет. Чтобы появился театральный мейнстрим, нужно чтобы мы находились в одном информационном и познавательном поле. Люди из Запорожья не представляют себе, что происходит в Кропивницком, а киевляне не представляют, что происходит в Одессе.

У нас нет одного поля, нет борьбы за режиссеров, которые должны ставить спектакли, − когда появится рынок и борьба, тогда все станет на свои места.

Фото: Оксана Красюк

О роли зрителя в театре

– В чем роль зрителя в театре? Должен ли он оставаться просто зрителем или все же быть участником происходящего?

– Театр может быть без всего: без музыки, без танца, без света, без режиссера, но он невозможен без зрителя. Зритель – это основа театра.

Конечно, нам бы хотелось, чтобы зритель был умный, начитанный, чтобы мы могли с ним разговаривать не только о сюжете, а о теме и концепте.

У всех театров свои подходы к зрителю. Одни расслабляют, балуют его, другие работают – над тем, чтобы приходил все более изощренный зритель, который читает те же книги, смотрит те же фильмы, что и создатели спектакля.

– Одна из популярных современных позиций – о том, что люди стали очень толстокожими, индивидуалистами. На нас давит бесконечный поток информации, от которой мы закрываемся. Как задеть за живое, удержать внимание зрителя?

– Не нужно пытаться до кого-то достучаться. Просто есть момент, в который ты либо попадаешь, либо нет. Есть зритель, в которого попадаешь или нет.

Дело не во времени или поколении, а в характере, воспитании, личных качествах человека – толстокожий он или открыт к диалогу. Если человек – человек, то он должен реагировать на то, что происходит вокруг него. Плакать, смеяться, любить, ненавидеть. Если же ты – пофигист по жизни с кучей комплексов, то не моя задача бороться с комплексами.

Фото: Оксана Красюк

О любимых книгах и фильмах

– Какие книги и фильмы вас сформировали?

– Из книг – «Братья Карамазовы» Достоевского, «Отцы и дети» Тургенева, пьесы Горького, украинская поэзия и современная драматургия.

– А по фильмам?

– Столько всего смотрю, что сложно сказать, что что-то конкретное на меня повлияло.

Мне нравится, когда в кино есть попытка со мной поговорить – не высказать, а поговорить.

Высказать – это подать разжеванную, четкую позицию, когда, условно, Коля любит Валю, а Валя любит Вову. Люблю фильмы, где я сам пытаюсь понять, в чем же проблема. Один из последних, который мне понравился, – это «Пожары» Дени Вильнева. Там как раз есть баланс между высказыванием и диалогом.

Меня пугает не стресс, а, скорее, тот эгоизм, который есть в театре, и постоянная борьба с этим.

– Ваши любимые пьесы и драматурги?

– Люблю шекспировскую «Ромео и Джульетту» и обязательно ее поставлю. Люблю чеховскую пьесу «Дядя Ваня» и «Иванов», и тоже обязательно их сделаю. Мне нравится «Украденное счастье» Франко, его мы уже показали в Германии. То есть это классический репертуар.

Фото: Оксана Красюк

О жизни и театре в жизни

– Если не театральным режиссером, кем бы вы были?

– Я недавно об этом думал. Не знаю, получилось бы ли у меня, но я хотел бы быть врачом. Если бы жизнь можно было прожить заново, я бы ни в коем случае не пошел бы работать в театр.

– Почему?

– Это постоянно стрессовые ситуации, хотя и врачи постоянно в стрессе. Меня пугает не стресс, а, скорее, тот эгоизм, который есть в театре, и постоянная борьба с этим.

– Разве вы не любите то, чем занимаетесь?

– Если бы не любил, то не занимался бы.

Дело в том, что у нас превратно воспринимают театральные профессии. Люди, которые преподают в университетах, далеки от реальности, поэтому остается сплошное самолюбование и эгоизм. Чтобы преподавать, нужно быть в профессии. Представьте себе хирурга, который не практикует. Каждый месяц открывается что-то новое, а театр – это тоже наука.

– Чего бы вы никогда не достигли, если бы не стали театральным режиссером?

– Это не зависит от выбора профессии. Тут вопрос в личности. Актриса Алла Демидова говорит, что каждый человек рождается с определенным возрастом. Мне кажется, что от этого зависит, достигнешь ты чего-то или нет. Скажем, тебе 30 или 40, а твой внутренний возраст – 15, такой вечный школьник. Если ты себя чувствуешь на 40, наверное, ты будешь серьезнее относиться к жизни, чувствовать ответственность.

– Что для вас неприемлемо в театре?

– Лень. Все остальное имеет право быть.

– Теперь тезисами, современный театр – это что?

– Это хорошо (смеется).

– Легкий путь, а предложением?

– Современный театр – это рефлексия на современный мир. В нем присутствует любовь к своему делу, и в нем люди знают, что происходит на улице.

– А тогда современный драматург и актер?

– То же самое на самом деле. Современный театральный руководитель, драматург и актер – это люди одного порядка. Если кто-то из них выпадает из контекста, то… Загвоздка в том, что ты должен понимать, что сейчас модно, и бороться с этим или идти за этим. Вот и все. Это путь современного театра, на мой взгляд.

– А вы боретесь или следуете трендам?

– Каждый раз по-разному. Стараюсь чувствовать, когда ты не здесь и не там. Выдерживаем некий баланс, в котором мне и представляется цель современного режиссера.