«Я – уличный танцор»: интервью с хореографом-постановщиком и судьей «Танцюють всі!» Константином Томильченко

Редакция rabota.ua продолжает спецпроект «Творчество в разрезе», в рамках которого мы покажем творческий процесс изнутри на примерах украинских представителей творческих профессий.

Герои проекта – это творческие личности со своим узнаваемым стилем, которые получили популярность в Украине и, возможно, за рубежом. У каждого – свой метод организации работы, поиска идей, свои сложности, разочарования и источники вдохновения.

Наш следующий герой – хореограф, танцор, режиссер-постановщик Константин Томильченко, которого в Украине знают, прежде всего, как судью и главного хореографа ТВ-проекта «Танцюють всі!» на телеканале СТБ. Популярность Константину принесли также новаторские для нашей страны 3D-шоу «Барон Мюнхгаузен», «Вартові мрій» и «Дім таємничих пригод», в которых он выступил режиссером-постановщиком.

Последние полгода хореограф работал во всемирно известном шоу «Cirque du Soleil» в Аргентине.

В интервью rabota.ua Константин рассказал о том, как стать танцором, нигде специально этому не обучаясь, о хореографии как средстве общения, наблюдении как обязательной составляющей творчества, конфликтах людей творчества и людей бизнеса, и что нужно для того, чтобы в Украине появился свой Бродвей.

О мотивации к танцу, Майкле Джексоне и что «танцуют все»

– Константин, как получилось, что вы, экономист по образованию, стали известным на всю страну хореографом? Как и когда произошло это перевоплощение?

– Это был параллельный процесс. Вспомним суровые 90-е, когда стране нужны были экономисты, менеджеры, люди бизнеса. Люди, которые по окончании вуза способны были бы зарабатывать деньги. Мои родители из самых лучших побуждений настояли на том, чтобы я поступил в экономический вуз. А я, как и большинство нормальных подростков, сам не знал, чего я хочу, поэтому согласился на предложение родителей.

Что касается танца, то в школе я был очень стеснительным и никогда не танцевал на дискотеках, не говоря уже о том, чтобы танцевать в паре с девочкой. Но крутой поворот в отношении танца произошел со мной однажды в пионерском лагере, когда я увидел на сцене, очень близко, профессионально танцующих людей. Это были два парня в белых рубашках, широких штанах и они танцевали хип-хоп. Правда, тогда я понятия не имел, что это. Мне было лет 12, и, помню, тот танец произвел на меня очень сильное, яркое и незабываемое впечатление. И это на фоне того, что танцующих парней вообще в то время можно было увидеть довольно редко.

На дискотеках девочки складывали сумки в центр круга и танцевали. А если танцевал парень, то это вызывало насмешки и даже могли за это избить. Тогда считалось, что если танцуешь, то «не мужик». Так что танец тех парней стал для меня культурным шоком и в какой-то мере определил мой дальнейший профессиональный выбор.

– Всем бы так! Съездил в пионерлагерь и понял, чем будешь заниматься в жизни.

– Не сразу. Просто я начал интересоваться темой современного танца. Стал искать кассеты с музыкой хип-хоп, слушал зарубежные радиостанции и записывал понравившиеся песни. Это сейчас в считанные секунды можно найти клип какого угодно исполнителя. А в 90-е интернета не было. Зато были какие-то обрывочные, подсмотренные у кого-то дома куски видеоклипов и спутниковые каналы, где можно было найти танцевальные передачи.

Я смотрел, старался запомнить и повторить движения танцоров, а дальше – это просто фантазия, игра воображения, как уже эти движения между собой соединить. Я чувствовал азарт и огромное желание танцевать, тренировался дома, в своей комнате, так что все ходило ходуном. Тренировал движения под песни Майкла Джексона, что, как оказалось потом, сыграло свою роль в моем профессиональном пути.

Если бы мне кто-то тогда сказал, что я стану танцором или хореографом – никогда бы не поверил.

«Я – уличный танцор»: интервью с хореографом-постановщиком и судьей «Танцюють всі!» Константином Томильченко

Фото: Татьяна Пастир

– То есть специально вы нигде не обучались танцевать?

– Нет. Я никогда нигде этому не учился. Я – уличный танцор. Но когда по-настоящему чем-то увлекаешься, то находишь людей, которым интересно то же, что и тебе, или эти люди находят тебя. А танцевальных студий с таким разнообразием направлений, как сейчас, тогда не было. Была народная, классическая хореография, куда на обучение всегда был очень жесткий отбор, и были кружки и студии бальных танцев.

– Исходя из вашего огромного опыта участия в танцевальных ТВ-шоу, как вы считаете, оправдан ли такой жесткий отбор? Другими словами, должны ли быть у человека природные физические данные, чтобы танцевать профессионально или пусть «танцуют все»?

– Смотря как к этому подходить. Если подходить как к творчеству, то зачем отбирать? А если рассматривать как вид деятельности, то да. В классическом балете нужны определенные физические данные. Но я никогда в комиссиях не сидел, поэтому не знаю, как и по каким критериям проводится отбор. А вот, скажем, в бальной хореографии берут всех – приходи и танцуй.

Моя бы воля, я бы в каждой школе ввел предмет «история танца» и танцевальные классы. Учат же детей в школе писать, должны также учить и танцевать. Дети на всю жизнь запомнят чувство раскрепощения, которое дает танец.

– А как же танцевальные шоу? Там же отбирают участников и тех, кто пройдет дальше?

– В ТВ-шоу действуют совсем другие законы, чем при отборе на обучение в хореографическое учебное заведение. Шоу имеет свой формат и большой комплекс психологических факторов влияет на выбор танцора, помимо его данных или мастерства. Танцор должен быть не просто исполнителем, он должен быть личностью и артистом, который может нести образ со сцены. Так что шоу не стоит принимать за чистую монету, потому что зрители по ту сторону экрана видят другую, «отформатированную», картинку.

В то же время танцевальные ТВ-шоу, в частности «Танцюють всі!», впервые появившееся на телеканале СТБ в 2008 году, в корне изменило отношение к танцу в нашей стране. Даже представить трудно, какой тектонический сдвиг произошел в сознании людей, и для себя я четко разделяю: наше общество до «Танцюють всі!» и после.

Фото: Татьяна Пастир

О хореографии как средстве общения

– Что именно изменилось?

– Шоу мотивировало огромное количество людей танцевать. В нашей культуре была и все еще есть такая установка, что танец – это что-то особенное, это искусство, которое дано не всем. Мы, бренные люди, какие-то ущербные: «Ой, двигаться не могу, в ритм не попадаю, слон на ухо наступил, ну куда уж мне танцевать». Это все наносное, навязанное обществом.

У диких племен, сохранившихся еще в Африке или Австралии, танец – это часть жизни, средство общения с богами и друг с другом, средство выражения своих эмоций. Танцевать – это вообще так же естественно, как дышать воздухом, но мы об этом забыли.

Поэтому, моя бы воля, я бы в каждой школе ввел предмет «история танца» и танцевальные классы. Учат же детей в школе писать, должны также учить и танцевать, наслаждаться движением под музыку. Дети на всю жизнь запомнят чувство раскрепощения, которое дает танец.

Ведь что такое хореография? Это то, о чем говорит художник с помощью красок и холста, о чем говорит музыкант с помощью музыки – выражает чувства, но с помощью пластики тела.

Моя однокурсница увидела, как я танцевал под Джексона на университетском конкурсе, и пригласила меня попробовать танцевать в шоу-балете. И вот я уже попал в этот мир. А спустя какое-то время перешел работать в подтанцовку к Александру Пономареву, который тогда был восходящей звездой, и популярность его росла.

– Как перевести слова, образы, идеи на язык тела?

– Посмотрите на маленьких детей, как они общаются между собой, не произнося ни единого слова. Я часто наблюдаю за своей двухлетней дочкой и каждый раз поражаюсь этой удивительной способности. Как можно без слов попросить что-то, понравиться, не обидеть, делать что-то совместно и при этом чтобы было интересно? Хореография – это то же самое! А мы почему-то думаем, что это что-то особенное.

Потому что мы просто не можем вспомнить, как мы общались с другими в раннем детстве. Без слов. А ведь это очень глубокие и полезные знания. Во взрослом возрасте, при общении с другим человеком, мы можем узнать его истинные намерения по жестам – движению головы, положению тела и другим. Слова врут, язык тела – нет. Распознавать и читать этот язык тела можно научиться только с опытом. Никакие теоретические знания в этом не помогут, без практического опыта они все равно будут поверхностными и неполноценными.

Фото: Татьяна Пастир

О выходе на профессиональную сцену, первом гонораре и неоконченном вузе

– Если говорить о практическом опыте, как получилось, что из застенчивого мальчика, который танцевал дома, вы превратились в профи?

– Это была скорее череда случайностей. Не знаю, наверное, судьба. В то время мир молодой украинской эстрады, а тем более хореографии, был очень узким. Моя однокурсница увидела, как я танцевал под Джексона на каком-то университетском конкурсе КВН, и пригласила меня попробовать танцевать в шоу-балете в только открывшемся ночном клубе в Киеве. Балет назывался «Адмирал», а сейчас это известный коллектив «А6». И вот я уже попал в этот мир. А спустя какое-то время перешел работать в подтанцовку к Александру Пономареву, который тогда был восходящей звездой, и популярность его росла.

– Как ваши родители отнеслись к тому, что вы всерьез стали заниматься танцем, ведь вы же тогда еще были студентом?

– Родители долго не могли принять это. Но мама смирилась, когда я на первую зарплату после гастролей с Пономаревым купил ей стиральную машинку «Малютка», что было круто по тем временам – до этого она стирала все руками, и это стало железным аргументом.

– Пригодилось ли вам экономическое образование в нынешней профессии?

– Я не окончил университет: на 4-м курсе ушел в академотпуск, так как поездки на гастроли отнимали все время. Потом несколько раз восстанавливался, но так и не окончил. И знания, полученные там, мне пока не пригодились.

Фото: Татьяна Пастир

О превратностях работы главного хореографа ТВ-шоу и конфликтах

– Как сейчас проходят рабочие будни хореографа-постановщика?

– Я разделяю свою карьеру хореографа на два этапа: до работы на канале СТБ и после. Проект «Танцюють всі!» стал трамплином, с которого я прыгнул и летел 8 лет, пока длилось шоу.

Само шоу – это британская франшиза, в Украине его только адаптировали. Но это было чем-то совершенно новым для нашего телевидения. Франшизу купили, но про танцы никто ничего не знал. Тогда продюсеры шоу стали разбираться, что у нас с танцами в стране происходит и стали искать профессионалов, которые знают эту сферу.

Меня выбрали как одного из хореографов шоу наряду с другими – с нами долго общались, рассматривали резюме. Затем меня назначили главным хореографом, а это оказалось довольно стрессовой задачей, потому что помимо того, что мне надо было ставить свои хореографические номера для участников, так еще и корректировать постановки остальных хореографов. Я согласился, даже не понимая, какой это будет объем работы!

– Что было самым сложным в работе главного хореографа?

– Во-первых, приходилось ломать себя, потому что до этого я по-другому мыслил в отношении режиссуры, подхода к постановке. Я мыслил, образно говоря, по-артхаусному, а пришел в масс-маркет, и нужно было под это подстраиваться. Я упирался, конфликтовал, спорил. Но при всем при том получил колоссальный опыт драматургии, стал больше уделять внимания характерам, образам, которые создают танцоры в моих постановках.

Во-вторых, приходилось контролировать постановки других хореографов. Поставил человек номер, а ты приходишь и говоришь: «Нет, это не годится, не формат». Не потому, что мне так хотелось – я просто ретранслировал определенный формат, диктуемый франшизой шоу. Также у телеканала есть определенная направленность, своя зрительская аудитория, вкусам которой шоу должно соответствовать. Это же прямой эфир – огромная ответственность.

Все идеи хореографов утверждались продюсерами шоу, которые отвечают за качество этого ТВ-продукта и за его соответствие формату. Помимо того, что работа над проектом требовала огромной ответственности, темп был запредельный. Каждый постановщик готовил по 10-20 идей, которые должны были соответствовать всем правилам шоу и возможностям телесъемки.

При передаче своих чувств в творчестве очень важен жизненный опыт – все, что когда-то читал, наблюдал, с кем общался, и ассоциативное мышление, которое может все это превратить в образы. В театральных студиях учат: ходите и наблюдайте.

– А какие были требования?

– Больше всего проблем было с зарубежными хореографами, особенно в первом сезоне шоу. Например, один хореограф из Нидерландов ставил бальную хореографию и приносил всегда не меньше 20 идей. Так из этих двадцати ни одна не подходила! Чтобы нагляднее было, одна из его идей постановки – две боксерши танцуют ча-ча-ча. Но когда спрашиваешь его, а что там происходит в этом боксе? В чем история? Где кульминация, развязка? Он отвечает, что это интересно само по себе. Я с этим не спорю! Это необычный взгляд, но нет никакой драматургии и зрителю вряд ли будет интересно это смотреть.

Или вот еще идея: танец двух банок – пепси-колы и кока-колы. Вот он увидел такую картинку, и это очень прикольно! Но формат шоу предполагает рассказ какой-то истории с помощью танца. Возможно, она бы появилась в процессе постановки, но у продюсеров тогда не было доверия к хореографам. Им надо было точно знать, как все будет, прежде чем пускать это в эфир. И только спустя 3 сезона они все же дали нам больше свободы и стали меньше контролировать творческий процесс.

Фото: Татьяна Пастир

О наблюдении как ключевой составляющей рождении идеи

– Как у вас рождаются идеи танцевальной постановки?

– Это сложный процесс. Чаще всего, здесь имеет место эгоистическое начало, потому что ты пытаешься выразить в творчестве то, что тебя беспокоит, что ты чувствуешь на данный момент. При передаче своих чувств в творчестве очень важен жизненный опыт – все, что когда-то читал, наблюдал, с кем общался, и ассоциативное мышление, которое может все это превратить в образы.
В театральных студиях учат: ходите и наблюдайте. Именно наблюдение – самое важное в работе как актера, так и режиссера. А хореограф-постановщик в шоу выполняет также и функцию режиссера.

Иногда приходилось ставить 2-3 постановки и всего через три репетиции выпускать в прямой эфир. Так что это был настоящий марафон, порой на грани человеческих возможностей.

В работе на «Танцюють всі!» приходилось принимать во внимание типаж танцоров, с которыми я работал. Глядя на них, я понимал, какую тему я хочу взять для постановки. Это могла быть история любви и отношений мужчины и женщины, или конфликт поколений, или об отношении к смерти – важных тем очень много. И вот я хожу и все время прокручиваю у себя в голове, как передать те или иные эмоции в пластике. Причем придумать идею и утвердить надо было очень быстро – практически за ночь. Нужно было рассказать продюсерам свою идею от и до, представить музыку. Иногда приходилось ставить 2-3 постановки и всего через три репетиции выпускать в прямой эфир. Так что это был настоящий марафон, порой на грани человеческих возможностей.

Фото: Татьяна Пастир

О рынке многожанрового энтертейнмента и что ему мешает развиваться в Украине

– Помимо этого марафона был и другой – мюзиклы, которые стали новшеством для нашей страны, и вы приняли активное участие в этом процессе как режиссер-постановщик. Как вам работалось с этим новым жанром?

– Первым был «Барон Мюнхгаузен», постановочный процесс которого длился целых 9 месяцев. Он вышел в 2010 году, и когда после премьеры на сцене закрылся занавес, я был готов снять с себя всю одежду, настолько я был морально истощен. Столько усилий, но вскоре телеканал СТБ принял решение проект свернуть.

Нужны годы, чтобы сформировался рынок, который обеспечил бы танцоров работой. Как, скажем, на Бродвее в Нью-Йорке, или в Лондоне, где мюзиклы идут в театрах десятилетиями. А у нас хореографы и танцоры часто сидят без работы.

– Есть ли предпосылки для формирования такого рынка в Украине?

– Предпосылки, безусловно, есть, но наш зритель пока еще не привык ко многим формам, существующим на том же Бродвее. Рынок и культура должны формироваться параллельно. Сколько на это потребуется времени, мне трудно сказать. Но и теперь снимаются клипы, гастролируют артисты, так что потребность в танцорах есть.

В Украине можно создавать свои проекты, несмотря на скромные объемы рынка. Кроме того, есть масса других стран, где танцоры всегда востребованы. Например, украинские танцоры брейк-данса очень успешны в мире. В начале 2000-х мы не могли даже мечтать об этом – приезжали на чемпионаты и открыв рот смотрели на танцоров из других стран. А сейчас наши би-бои котируются на международных чемпионатах. Наша балетная школа взрастила известных во всем мире артистов. В современной хореографии мы развиваемся, но нам все еще есть куда расти. Что касается бальных танцев, то я слышал, что там мы одни из лидеров сейчас.
Но за рубежом рынок энтертейнмента работает иначе, чем то, как мы здесь себе это представляем. Я не так давно вернулся из Аргентины, где работал хореографом в Cirque du Soleil, и могу говорить об этом не голословно. Это совершенно другая индустрия, которую надо развивать, и в которую стоит вкладывать. Здесь важен правильный менеджмент, а у нас с менеджерами развлекательной сферы проблема. В том же Cirque du Soleil система такая, что менеджеров обязательно знакомят со всей творческой спецификой, а людей, создающих творческий продукт, посвящают в тонкости организации бизнеса. Так что вся система эффективно работает благодаря взаимодействию людей творчества и людей бизнеса.

Фото: Татьяна Пастир

– Удалось ли достичь такого синтеза творчества и бизнеса в последующих ваших постановках?

– Шоу «Вартові мрій» и «Дім Таємничих Пригод» создавались уже силами компании StarLight Entertainment совместно с телеканалом СТБ. Они оказались более коммерчески успешными. Может быть в силу того, что это были не сугубо хореографические постановки, а своего рода мультижанровый энтертейнмент в очень современном формате.

Но если бы такое шоу делал Cirque du Soleil, то их менеджмент ставил бы перед собой четкие цели, которые определяли бы, для чего все это делается. Если цель – стационарное шоу, тогда под него создается площадка и делаются расчеты, что шоу будет идти, скажем, ближайшие 10 лет. Под него подбираются артисты, реквизит, предусматривается логистика и др. Либо же это будет туровое шоу, которое переезжает из города в город или из страны в страну.

Шоу «Вартові Мрій» изначально задумывалось как стационарное, сезонное шоу. В этом году постановка пройдет в третий раз, будет ли она после этого показываться в Украине, я не знаю. Но уже сейчас идет работа над тем, чтобы шоу немного изменить технически и дать ему возможность гастролировать.

Мое лично мнение: мы постепенно идем к тому, чтобы производством театральных шоу занимались специализированные компании, а не телеканалы и другие бизнесы. Это дает возможность всему менеджменту максимально сконцентрироваться на своих задачах. Тогда, возможно, спустя какое-то время у нас будет свой Бродвей.

Предыдущие выпуски спецпроекта:

1. «Пока пишу песню, даже веселую, – я мучаюсь»: интервью с музыкантом и композитором Дмитрием Шуровым (Pianобой)

2. «Я ховаюся за автором і влаштовую тиху екранізацію тексту»: інтерв’ю з ілюстратором «А-ба-ба-га-ла-ма-ги» Владиславом Єрко

3. «До первой публикации я получил 600 отказов от издательств»: интервью с писателем Андреем Курковым

4. «Я почав перекладати фільми, не знаючи англійської мови»: інтерв’ю з перекладачем і режисером дубляжу Олексою Негребецьким